Эдмунд Купер - Сомнительная полночь [сборник]
Его опасения оправдались.
На рассвете следующего дня отряд вернулся. Но возвратились трое.
Гуннар Рудефорс, шедший впереди на последнем переходе, погиб. Он упал в замаскированную яму, утыканную острыми кольями.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Рассел Грэхем сидел в своем номере на кровати, мрачно раздумывая над тем, что всего за три дня погибло два их товарища. Была поздняя ночь. Он принес из бара полбутылки виски и сейчас довольно быстро осушал ее, хотя раньше не одобрял пьянства в одиночку. Он и сейчас не одобрял, но выпивка могла ему помочь, как человеку со сломанной ногой помогают костыли.
Грэхем чувствовал страшное одиночество. Дурацкое стремление «служить обществу», толкнувшее его на путь лидерства, усугубляло его положение. Люди смотрели на него так, словно он знал ответы на все вопросы, и задавали ему эти проклятые вопросы.
«Лидер народных масс, черт бы тебя побрал», — подумал он.
И налил себе еще виски.
Гибель девочки-англичанки и молодого шведа он переживал так остро еще и потому, что сам взял на себя ответственность за группу. Прощай, Марина! Прощай, Гуннар!
Да будет чужая земля вам пухом…
Он попытался сосредоточиться на той информации, которую добыли участники второй разведки. Дело обстояло еще хуже, чем после первого похода, потому что участники второго были единодушны в том, что видели. И принесли с собой фотографии.
Кроме смерти Гуннара, самым неприятным событием было то, что отряд обнаружил еще один вид людей, получивший название «речные жители».
Симона, художница-француженка, заметила их первой. Отряд удалился уже километров на двадцать от «базы» и двигался почти параллельно реке. Симона погналась за большой бабочкой, которую сочла великолепной; люди явно спугнули ее, проходя по участку густого леса. Бабочка порхала с цветка на цветок, словно — как сказала позже Симона — манила куда-то.
Отряд уже подходил к опушке леса, и погоня за бабочкой привела Симону на поляну на небольшой возвышенности, откуда была видна река. Бабочку она тут же потеряла из виду и от нечего делать взглянула на реку (к счастью, у нее был бинокль). То, что сначала показалось Симоне мостом, было чем-то вроде улицы, состоявшей из грубо сработанных хижин на сваях, соединявшей берега реки. Из дыр в крышах вился дымок.
Отряд осторожно приблизился к речной деревушке, остановившись примерно в полукилометре, и стал наблюдать за ней в бинокль.
«Речные жители» — а их было несколько человек на ближнем берегу — были одеты в звериные шкуры. «Ей-Богу, выглядели они так, будто сбежали из каменного века», — сказал Джон Говард. Они орудовали топорами, дубинками с каменными шипами и копьямис каменными наконечниками. На воде покачивались выдолбленные из стволов лодки.
Опасаясь неприятностей, Джон Говард решил не подходить ближе. Однако еще какое-то время рассматривал в бинокль окружавшую деревню местность. Вдали, на другом берегу реки, на расстоянии пяти-шести километров, он обнаружил нечто похожее на высокую, неподвижную стену плотного тумана. Высота стены была метров двести.
Отряд вернулся в лес, чтобы разбить палатку и заночевать. Спали по очереди: двое отдыхали, двое дежурили. Во время дежурства те, кто бодрствовал, слышали крики диких животных, но ничего не видели. На следующий день, когда отряд был на расстоянии семи-восьми километров от дома, Гуннар упал в утыканную кольями яму.
Яма была не очень большой. Но она была хитро расположена посреди едва видной тропы, может этой тропой ходило на водопой какое-то стадо. Заостренные колья убили Гуннара почти мгновенно.
Грэхем перебирал в памяти все, что произошло за это время. «Руководитель! — мрачно думал он. — Если бы у тебя хватило ума, ты бы так загрузил людей работой, что Марине было бы не до самоубийства: просто не осталось бы сил. Ты не позволил бы экспедиции уходить далеко от дома без тренировки. Лидер липовый. Пожалуй, настало время отказаться от этой роли, прежде чем я осточертею людям и они откажутся от меня».
Раздался стук в дверь.
— Разрешите?
Анна Маркова, не дожидаясь приглашения, открыла дверь. Анна взглянула на бутылку с виски:
— Вам нравится пить в одиночку?
— Нет.
Она улыбнулась:
— Тогда угостите меня.
— Простите, что сразу не догадался. Будете пить из стакана, в котором я держу зубную щетку, или мне сбегать в бар за бокалом?
— Спасибо, сойдет и стакан. — Анна села на кровать Грэхема и слегка покачалась на пружинах. — По-моему, эта кровать удобнее моей.
— Жалуйтесь администрации, — сказал Грэхем.
Анна быстро сменила тему:
— По-моему, вы близки к отчаянию, Рассел. Горевать о покойных — естественно, но не нужно делать этого в одиночку. Вот это, — она кивнула в сторону виски, — это не очень-то поможет… Впервые за все время у меня есть возможность поговорить с вами наедине. Хотите, я скажу вам все, что думаю, а потом скажете вы?
— Хочу.
— Так вот, — начала Анна. — Мне кажется очевидным, что нас загнали в подобие зоопарка. На Земле в современных зоопарках зверей стараются поместить в условия, близкие к естественным. Я думаю, то же самое сделали и с нами. Нам предоставили гостиницу, чтобы была крыша над головой, супермаркет, чтобы мы не умерли, с голоду, а на улице поставили автомобили…
— Без мотора…
— Так ведь нам все равно некуда ехать! Но наши хозяева, кажется, неплохо разбираются в людской психологии и стремятся окружить нас привычными вещами.
— Лучше бы они вернули нас домой, — горько сказал Грэхем.
— Этого они не сделают, — заметила Анна.
— Почему вы так уверены?..
— Нас было восемь мужчин и восемь женщин.
— И что из этого следует?
Она смотрела на него грустно и насмешливо:
— Причина ясна, Рассел. «Плодитесь и размножайтесь…» Вы не согласны?
Он не ответил. И не взглянул на нее.
— Думаю, я права. Лучше смотреть правде в глаза: нас привезли, чтобы мы размножались. Так что вряд ли мы возвратимся на Землю.
Теперь он взглянул на нее и удивился ее спокойствию:
— И эта мысль не приводит вас в ужас?
— То, что произошло с нами, — страшно, но не должно быть бессмысленным.
— Что вы хотите сказать?
— То, что мы будем «плодиться и размножаться». В нашей группе есть супружеские пары, возникают и другие. — Она мрачно усмехнулась: — Вы не заметили: в нашем супермаркете есть многое. Кроме одного — противозачаточных средств.
Рассел улыбнулся:
— Кажется, вы очень легко приспосабливаетесь к обстоятельствам.
— Я попытаюсь это сделать, если… Рассел, а вы находите меня привлекательной?
